– Мало того что придурок, так еще и имя твое придурочное, – недовольно скривился Смарт. – Запоминать его никто не собирается, будем звать тебя – Кишка.
– Саз орыкша пылесизпа? – вырвалось у оробевшего орка.
Гномы давили, людские ряды таяли на глазах, но и гномий хирд терял свои звенья одно за другим. Рустам дрался как сумасшедший, в этот час он наконец понял, о чем говорил Гарт, когда призывал их прочувствовать строй душой. Он чувствовал себя не одиноким человечком, а звеном крепкой цепи. И не он один. Это чувство, словно уже даже не второе, а третье дыхание, придавало им силу и удерживало строй в невероятных условиях.
Рустам уже повернулся к выходу, когда Света аккуратно придержала его за рукав. Он обернулся.
Черт! Мимо трещины. Придется бить снова. Взмывает к небу тяжелое железо, стонут от натуги уставшие мышцы – удар.
Тем удивительней было видеть, как исказилось в испуге лицо статного всадника в богато украшенных доспехах, возглавлявшего людское войско. Всадник, в котором человек опытный по знакам различия без труда определил бы глинглокского генерала, настороженно всмотрелся в одинокую фигуру на пригорке. В глазах его отразилась тоска, словно не одного лучника увидел он перед собой, а целую армию.