Мишка, с непривычки неловко опираясь на костыли, стоял в углу двора старосты Аристарха Семеныча. Присесть было нельзя – по обычаю, сидеть сейчас могли только двое: сам староста за столом, на котором стояли широкогорлые кувшины с жребиями, и сотник – верхом, командирским оком оглядывающий собрание с высоты седла.
– Погоди радоваться, деда. Самое сложное впереди. Помнишь, с чего разговор начинался?
– Ты хочешь сказать, что для восстановления этой способности?..
– Благодарствую, Корней Агеич, дельце-то небольшое… Можно и во дворе. Я, это… не гордый. У тебя, я вижу, забот полно… Строишься вот. Мне бы Михайлу… Михайлу Фролыча, вот.
– Он пусть смотрит опять влево. Кто на пятых?
– Это как? Вы же от него ушли, а сотник вам разрешил себе десятника избрать.