Волхв заворочался на соломе, сощурил глаза на свет свечи.
– Я думаю, что это только так говорится: «По белке с дыма», – а на самом деле имеется в виду сотая часть от прибытков. Сотая шкурка с охоты, сотый сноп с пашни, сотый аршин полотна. Берут вроде бы еще с рыбных ловов, с бортных угодий. Еще могут брать ратников в ополчение, тягло на извоз, людей на крепостное строение, мыто на торгу и за проезд на мостах и переправах. Может, и еще чего. Но это все – в местах обжитых, где не спрячешься, а в наших глухоманях… Попробуй тут ратников в ополчение набрать!
– Кхе! Да кто ж знает? Она ничего такого не говорила?.. – Дед умолк, Настена тоже молчала, видимо, ждала пояснений. – Ну, – наконец решился дед, – что мы земляков ее того, побили. Может, кого из родичей опознала?
– Договорись с кем-нибудь из них, чтобы взял «душами», а потом за гривну тебе продал. Гривну я тебе дам.
На пастбище она обязательно паслась несколько в стороне от всего стада, не хватая все подряд, а выедая траву отдельными островками, определяемыми по только ей одной известным признакам. И с надетой на морду торбой с овсом Рыжуха не стояла на месте, как все лошади, а шлялась по всему загону, выбирая более привлекательное, с ее точки зрения, место для вдумчивого и тщательного пережевывания. Даже любимую ею морковку она принимала от Мишки с таким видом, словно раздумывала: в какой торговой точке сей продукт приобретен и не содержит ли он, чего доброго, зловредных модифицированных генов.