Трибунам понадобилось несколько секунд тишины.
— Ведьмы, Ивга. Никто не понимает, почему благополучные девочки, полностью отдающие себя искусству… любимые и любящие девочки вдруг идут против всего, что было для них свято. Убивают учительницу, сжигают… он ведь так дотла и сгорел, Ивга. Теперь когда еще восстановят…
Она открыла рот, чтобы сказать: не помню. И в этот самый момент вспомнила.
Некоторое время она тупо разглядывала пыльный теннисный мячик, закатившийся за ножку шкафа, потом обнаружила, что сидит на кончике мягкого кресла, темно-лилового, со слегка потертыми подлокотниками. Потом границы мира раздвинулись еще, и она увидела низкий столик с грудой журналов, диван под мохнатым пледом и прямоугольник солнечного света на полу. По границе между светом и тенью, по самому терминатору шла небольшая комнатная муха.
Ивга вздрогнула. Он слишком сильно сдавил ее плечи.
Ивга облизала губы. Гвоздь в затылке ввинтился глубже.