Ивгу задело. Не столько слова, сколько тон; будто по ее лицу провели холодной мокрой тряпкой. Будто хлестанули розгой…
— Ну, ты даешь, — громко и совершенно бесстрастно объявил Выкол, куратор Бернста, «железная змеюка». — Все, господа, получили по шеям, сливайте воду, сушите весла… И беритесь-ка за работу. Матку ловите, мать ее…
Минут через десять показались далекие, спеленутые туманом огоньки.
— Торки нет в кабинете. Вы уверены, что она еще в театре?
Снова поток страха — как удар бича. Но уже слабеющего бича, готового вывалиться из руки.
Минута. Другая. Вечная пляска пламени; тишина.