К счастью, он разозлился. Злость оказалась сильнее животного побуждения; администратор вздрогнул, встретившись с Клавдием глазами.
— Отвечай мне, Докия. Смотри в глаза и отвечай. Ты… тянешь меня за собой?
— Здравствуй, инквизитор. Мы хотим здесь пройти.
— Это очень талантливые дети, — директриса медленно подняла вуаль, открывая взгляду собеседника тонкое белое лицо с синими шнурочками вен на висках. — Девочки. От четырнадцати до шестнадцати.
Пять из стоящих перед инквизитором женщин одновременно шагнули вперед, и Ивга увидела — не глазами! — как пять белых иголок разом вонзились в голову Клавдия Старжа. Ивга скорчилась — ее тоже задело, ее будто хлестанули тугим жгутом, свитым из ненависти, тоски и стыда; ведьмы шагнули снова. Старж упал.
Лицеисты веселились; Клав сидел в пустой комнате, у залепленного снегом окна, и на столе перед ним стоял электрический светильник в виде толстой витой свечи. Отражение лампы в черном оконном стекле казалось настоящей, живой свечкой; над свечой сидел хмурый мальчик, считающий себя взрослым — его отражение было таким же суровым и таким же угрюмым. Колотился в окно злой, раздраженный снег.