Он выругался. Так цинично и зло, как не ругался никогда в жизни.
Если он предчувствовал только это — что ж, ничего… Еще ничего, бывает и хуже…
Она миновала распахнувшиеся перед ней стеклянные створки, ощутила на лице дуновение огромного кондиционера, усмехнулась и пожала плечом.
Времени не было. Были тонкие мембраны секунд, которые она прорывала в строгом согласии с ритмом; спустя минуту — а может быть, час — впереди показался новый заслон, и ноздри ее дрогнули.
— Инквизиция не ведомство, — Клавдий смотрел в потолок. — Инквизиция во все времена была сама по себе, империя Инквизиции… Ваше Сиятельство, признайтесь — вы были страшно огорчены, когда этот пост занял именно я.
— Подожди, — Пров шагнул в ванную, на ходу расстегивая брюки. — Я их тоже того, покормлю…