С каждым движением множились невидимые нити, захлестнувшие жертв. Как пульсирующие шланги, забирающие жизнь. Как черные присоски, вытягивающие душу. Две тени, бьющиеся в долгой агонии, и третья — обезумевшая, беззвучно кричащая Ивга.
Она улыбнулась уже увереннее. В солнечном луче кружились пылинки; пестрые обои казались еще более пестрыми от россыпи тут и там приклеенных фотографий, картинок и журнальных вырезок. Помогая себе руками, Ивга поднялась.
— Кто тебя инициировал? Где? Зачем ты это сделала, танцевала бы своих аистов… Зачем?
— Замутило, — выдавила она с трудом. — Папа-свекор, извините, мне бы в дом… Прилечь…
— Так хорошо, — сказала Дюнка шепотом. — Так хорошо, Клав… Что даже страшно. А?
По-видимому, все это когда-то уже с кем-то случалось. Слишком знакомо подавался под пятками теплый песок. Пахло водой и лозами.