— Глупо упрекать себя… В «гуманизме». Мы шли по единственно возможному пути… Теперь мы ищем способ уничтожить матку.
Под самыми его подошвами текла, выплескивалась на тротуары, перемигивалась огнями и перекликалась сигналами ночная улица. Стадо машин, человеческие фигурки перед витринами, крохотные, будто муравьи на песке.
И тогда он увидел, как внезапно меняется ее лицо. И неожиданной силой наливается ослабевшая рука.
Костер воздвигал в своих недрах фантастические дворцы — и сам же их и обрушивал, превращая в тучи искр, в хаос, в пепел.
Инквизитор искоса взглянул, хотел что-то сказать — но промолчал и ушел в комнату. Ивга, не раздумывая больше, нырнула ногами в тапки. Они оказались чуть велики.
— Побереги себя, — глухо отозвался лум. — Это все.