Откуда этот чужой ритм. Откуда это неудобное, беспокоящее, мешающее вечному танцу…
— Вы слишком много курите, господин Великий Инквизитор.
Он забыл о чистом костре. Он забыл и о ведьме — бездумно тянулся и тянулся, и шагал в темноту, вслед за той, под чьими ногами не колыхались травинки. Она отступала, будто маня за собой, смущенно улыбаясь, прикладывая к губам тоненький бесплотный палец.
Девчонка на заднем сидении молчала. Ни о чем не спрашивает, умница.
Она наклонила голову. Упавшие рыжие пряди закрыли от него ее лицо.
Признали прикосновение сухих губ — частью великого мира. Такой же, как дятлы и реки, белые спины овец, белые брюшка облаков, серебряные монетки озер на зеленых полях и вросшие в землю, потемневшие от времени срубы…