Тут-то Ивга и проснулась, дрожа. Не желая знать, что именно приготовила для нее девочка. Пусть ее.
— Кому хорошо? — поинтересовался Клавдий желчно. Фома не заметил его иронии.
Она почувствовала себя дурой. Круглой, как бублик; конечно же, иначе зачем здесь женские тапочки…
Последние дни страх был ее вечным спутником — но не такой. От страха, подобного этому, человеческое тело готово выдать какую угодно реакцию — даже самую недостойную, самую постыдную; Ивга скрючилась от острой боли внизу живота.
Прижимая к себе сумку, она кинулась наверх. Она рвалась на третий этаж, на четвертый, на чердак — однако после первого же пролета у нее подвернулась нога, и потому пришлось попросту забиться в темный угол. Зная, по крайней мере, что от бронированной черной двери ее разглядеть невозможно.
Собственно, телефон и должен звонить. Правда, сеть не работает вот уже много дней — и все же никакой мистики нет в звенящем телефоне, ведь шнур его не выдернут из розетки, у него вообще нет шнура, только забавная антенна с шариком на конце…