— Вода теплая, — возразил Клавдий серьезно.
— Собственно говоря, именно так и должны идти дела в связи с пришествием матки… Не так давно я имел об этом разговор с его сиятельством герцогом.
Ивга вздохнула — глубоко, так, чтобы воздух дошел до самых пяток. Тошнота уходила, но лихорадочная дрожь оставалась. Бедный Назар; какая неожиданная получилась ложь. И как он искренне обрадовался… Она, выходит, зря морочила себе голову, и все эти слезы в подушку были тоже напрасно. Назар…
Немилосердно болели пятки. Ивга опустила глаза — ее кроссовки разваливались. Правый разевал рот, левый и вовсе лишился подошвы.
Трубка была прохладной и тяжелой; вероятно, Ивга до конца жизни будет ненавидеть телефоны. За их внезапность и предательскую неопределенность.
Ее приняли. И ничем не упрекнули в сотрудничестве с Инквизицией. Ни словом не выказали свою осведомленность — и Ивга испытала в ответ что-то вроде благодарности.