Сто двадцать человек против Разрушителя, его дракона, его мертвяков… Как отец Этлау рассчитывал преуспеть там, где потерпела неудачу шестидесятитысячная армия?
– Папа? – мгновенно уловила его колебания Рыся.
Сокол опустился на изгиб садовой решётки – а со времён Молодых Богов здесь взращивались чудесные сады, правда, без догляда Ялини они всё равно пришли в упадок, несмотря на все старания эльфов, принявших эстафету заботы о них, – и миг спустя к широко размахнувшемуся крыльцу шагнул строгий и стройный маг в чёрных одеждах, кое-где пронзённых сполохами серебряного.
– И арбалетчиков Суллы, – закончил Император. Клавдий только молча кивнул.
Барон поспешно намотал плащ на левую руку, его противник высокомерно сбросил одеяние наземь. Клинки взлетели в чётком салюте и опустились. Миг неподвижности – и Император крутнулся, словно предлагая Аастеру атаковать незащищённую спину, остриё мелькнуло возле самого лица старого барона, однако тот успел отклониться. Ответил коротким и резким тычком – звеня, сталь столкнулась со сталью, Император подставил собственный кинжал, резко крутнул рукой, отбрасывая оружие соперника, и, не тратя времени на мелодраматические подробности, ударил. Прямо в сердце старого барона.
Один барон оказался настолько храбр и глуп, что попытался это проделать. Почти пять десятков всадников на добрых конях, закованных в железо, с гиканьем ударили прямо в середину тонкой цепочки мертвяков, вяло тащившихся под ненавистными для них полуденными лучами. Конные арбалетчики рыцарской свиты на ходу дали залп и спешились, торопясь перезарядить своё оружие, настолько тяжёлое и дальнобойное, что, сидя в седле, этого сделать было никак невозможно.