Анэто самыми последними словами клял свою немощь, но поправлялся всё-таки медленно, несмотря на все усилия лекарей. Собранные в кулак маги Ордоса и Волшебного Двора окружали его носилки даже не тройным, а девятерным кольцом, мрачные и решительные. Они понимали, какой силе брошен вызов; и понимали, что победы можно добиться только стремительностью.
Потому что уж если вести кого-то к могильнику Салладорца – так это именно поури. «Тех, кого тебе не жаль», – холодно сказал про себя Фесс. Это так, и здесь уже ничего не изменишь. Но что, если этих самых поури, расходного материала неведомых магов, под рукой не окажется? Собирать племена замекампских номадов, обещать им славную добычу или на крайний случай – достойную песен смерть в бою?
Эти обереги крылись в щелях закрытых склепов, в трещинах расколотых кирками стен – вырезанные из чёрного дерева статуэтки нелепых существ с тремя глазами и огромными отвислыми животами. Чёрное дерево, старое, напитанное собственной магией старых лесов, в Салладоре точно не росло; его привозили с Огненного архипелага, и Фесс невольно вспомнил истории войны титанов и пятиногов: не из тех ли забытых времён пришло это злое колдовство?
– Зачем им наш мир, нергианец? Ты знаешь о них хоть что-нибудь?
Он не мог позволить себе испугаться или заколебаться хоть на мгновение. Вся армия, все стянутые на восток легионы сейчас держатся только неколебимой верой Императора в победу. И пусть сама столица, с таким трудом восстанавливаемый Мельин, вновь рассыплется прахом, здесь ему нужна победа. И он её добьётся. Он не позволит никаким выродкам Разлома омрачить его триумф.
Однако это подействовало. Мертвяки горели в чародейском пламени, его языки жадно лизали нагие кости скелетов, змеями обвивались вокруг рёбер, белые фаланги пальцев, стиснувших проржавевшие эфесы, вспыхивали и отваливались один за другим.