Внизу уже не десятки – сотня тел ежесекундно валилась в огненную купель. И по-прежнему – за несколько шагов до края приносимые в жертву обретали полное сознание, успевая понять, что за участь им уготовлена.
– Ты увидишь, – спокойно посулил Салладорец. – Во-первых, я воскресну. Мои коллеги, столь немилосердно порезанные твоими карликами, тем не менее выполнили поставленную задачу. А ты, – Салладорец ухмыльнулся, – останешься доставлять удовольствие святым братьям. Твои заклятия почувствовал даже я, лёжа в гробу. Так что достаточно скоро они до тебя доберутся, если не здесь, то в другом месте.
Казалось бы, что здесь удивительного? В бою погибали сотни людей, бери и пользуйся – но нет, магия крови требовала или жертвоприношения, или, как сейчас, осознанного самопожертвования. Безвестный инквизитор шёл умирать и знал это; он не рассчитывал на спасение, он понимал, что жить осталось считаные мгновения. Это очень тяжело, это неимоверно трудно – идти умирать, не поднимая даже руки в свою защиту, сколь бы бессмысленной она ни была.
Крылья жемчужного дракона развернулись, Рыся полетела, вновь, как и по дороге сюда, стелясь почти по самым верхушкам барханов; и лишь псы взвыли в оставшемся позади некрополе.
Взор заполнило алое сияние. Фесс падал прямо на полыхающий холодный огонь, и пламенные языки, сплетаясь в танце, выстраивались бесконечными рядами причудливых рун.