– Магия, повелитель! – завопил кто-то из младших легатов, однако Император уже выпрямлялся. Лицо повелителя Мельина побелело от боли, левая рука повисла плетью, но взгляд оставался ясен.
Чародейка едва держалась на ногах. Их прорыв к сердцу Пирамиды обошёлся ей слишком дорого. Откат, казалось, вытряс из Клары последние силы. Остальные в её отряде держались получше, хотя все были попятнаны, даже непобедимая Ниакрис. Все тяжело дышали, покрытые потом и кровью, к счастью, большей частью чужой. Сабли Тави окрасились тёмно-алым по самые рукояти, Ниакрис вообще походила на какую-то кровожадную богиню смерти.
Посланец Нерга не стал оригинальничать. Как и положено человеку благородного происхождения, он опустился на колено, склонив наголо обритую голову.
…Нож упал в очередной раз, предсмертный вопль оборвался хрипами и бульканьем. Некроманта словно окатила жаркая волна – начало действовать какое-то заклинание, но какое?.. Явно не боевое, похоже, что салладорцы вообще не использовали сейчас магию, чтобы хоть как-то защитить себя. Не пытались и ударить, как они сделали совсем недавно, отразив штурм Фессовых зомби.
– Отчего ж «не узнали», – возразила Мегана. – Помнишь того зомби, что прикончили уже после того, как Разрушитель бежал на драконе? Один из ассасинов Храма. Полагаю, что остальных постигла не лучшая судьба.
Раненого Анэто унесли. Соратники бережно увели казавшуюся потерявшей рассудок Мегану. На чёрном камне остался один только преподобный отец Этлау. Он стоял на коленях и, не обращая внимания на поднявшийся к ночи ледяной северный ветер, истово молился.