Ледяная волна взмыла по ногам, заставляя кожу покрыться серебристой изморозью, накрыла с головой. Дыхание перехватило, в лёгкие впились тысячи миниатюрных иголочек — холодных, таких холодных. Глаза пришлось закрыть, спасая их от мороза. Зимний был в ярости.
Тогда, под холодным рассветным солнцем Оливула-Примы, я нашла наконец в себе силы примириться с тем, что этот народ сотворил со мной и моей судьбой. Примириться — но не простить. А два дня назад в Саду Камней я приняла решение, которое делало всё прощение в мире бессмысленным.
— Хорошо. Теперь вы, дарай-князь. Кинжал. Хорошо. Поднесите рану к её рту. Теперь начинайте речитатив… Хорошо.
Кожа моя коротко полыхнула перламутром — верный признак того, что Аррек опустил свои щиты, позволив тканям моего тела измениться по его образу и подобию.
Сказано было много больше, чем способно уместиться в словах. Адрея и Рубиус переглянулись, потом чуть склонили головы.
От внезапно нахлынувшего страха мне удалось сплести чары-зеркало с первой же попытки. Мысленно готовя себя к тому, что придётся увидеть вместо своей прекрасной золотой шевелюры седую швабру, повернулась к отражающей поверхности.