Остановилась, несколько секунд вслушиваясь в затихающие аккорды. Открыла глаза.
Северд помолчала. Затем осторожно надела маску.
Образ белых цветов, традиционно сплетённый с образами стойкости и воли, мелькнул перед глазами осенней тоской и приглашением заглянуть во тьму собственного сердца. Он обвинял меня в слабости. В недостатке стойкости, в трусости, в подчинении. Он оскорблял и в то же время всем этим образом, всем построением единой, цельной мысли давал надежду. Просил попытаться.
Ну и Ауте с ним. С ними обоими. А у меня сейчас назревают проблемы более насущные.
Я чувствовала себя убогой пародией на разумное существо.
Пауза. Никогда раньше Антею тор Дериул-Шеррн не интересовали традиции её нелюбимых смертных поданных. И с точки зрения старого библиотекаря, наверняка помнящего прежнюю династию, ничего хорошего из такого интереса получиться не могло.