Скажу откровенно: тогда я ещё понятия не имела, во что меня угораздило влипнуть.
Но на его лице было лишь опустошение. И безграничный самоконтроль.
У меня, конечно, вспышки бешеного темперамента были всегда. Тщательно просчитанные, хорошо контролируемые вспышки, управлять которыми я могла столь же легко и совершенно, как и любым из своих изменений. Это же пришло не просто бесконтрольно — вопреки моим желаниям, убеждениям, вопреки попыткам остановиться. Я чуть было не убила ту, кого искренне считала другом.
Я машинально пожалела «не в меру умного и не в меру древнего», хотя уж кто-кто, а отчим отлично мог о себе позаботиться.
— Местное общество на удивление молчаливо. По крайней мере, относительно того, что действительно опасно и действительно интересно. Чувствуется долгая школа партизанских войн — наши любимые оливулцы до такого уровня поднимутся разве что через пару поколений.
Наконец Нефрит отвернулась, резким голосом осведомившись, есть ли тут ещё подобные… блоки. Узнав, что есть, пожелала увидеть. Все люди — мазохисты. По определению.