Шарен вёл нас, и лицо его было мрачнее мыслей.
Танец сошёл с ума. Тело не танцевало, потому что тела не было. Был лишь сгусток снов и видений, порождение страхов и желаний, тайных и тёмных стремлений. И постепенно, через вечность, которая была несколькими минутами, из этого вихря выкристаллизовалось нечто. Некий образ, вдруг сфокусированный и получивший жизнь.
— А тот капитан, ну, которому ты дал письмо?
— Им тяжело пришлось в последние недели. Пусть передохнут.
— Не так быстро, Перворождённые, или как вас там положено называть!
Спасение пришло как нельзя более вовремя. С жутким, леденящим душу боевым кличем из-за поворота вынырнул Л’Рис, неуловимо быстро вращающий тонким, покрытым рунами мечом, и молчаливый, но куда более опасный Дельвар, а на ярящихся под ними чёрных дьяволов, заключённых в лошадиные шкуры, смотреть жутковато было даже мне.