Безошибочным инстинктом выращенной в Храме Мечей боевой гончей Лейт чувствовала, что, несмотря на всё величие этой силы, она тоже имеет свои пределы и ограничения, что она тоже подвластна определённым законам, не сущностям, не богам, а именно бездушным законам, воевать с которыми в открытую – так же бессмысленно, как и бичевать океан, утопивший корабль. И явившийся им Кицум – такая же попытка обойти эти законы с запретами, как и она сама, Лейт-Ниакрис, обманувшая обратившуюся против её отца мощь. И неудивительно, что Кицум предпочитал сохранять инкогнито. Перед тем, перед кем нужно.
– Поновее, – призналась чародейка. – Прости, что не рассказала об этом. Но у тебя ведь тоже есть свои маленькие секреты?
Игра была в разгаре. Мой брат оказался не так уж безрассуден, как я привык считать. Мировой Змей и Кракен на моём левом фланге получили неожиданное подкрепление, Ракот пожертвовал редким артефактом, дав им магическую неуязвимость на три хода и трехкратно же усилив присущий Кракену «ядовитый захват». В результате я потерял Тройного Голема (все три ипостаси – лучника, копейщика и щитоносца), а Мировой Змей Ракота прочно вцепился в мой берег, замкнул оборонительное кольцо, выставив ряды острой, как клинки, спинной чешуи, и под этим прикрытием вперёд вновь подались отступившие было после первой неудачной атаки Двухребтовые, которых я сперва полагал разменной монетой. На расстоянии они беспомощны, но в ближнем бою, и особенно в обороне, с ними справиться нелегко. Это вклинение требовалось ликвидировать немедленно, не считаясь с потерями, и я вывел из резерва Смерть-Ведьму. Жалко пускать её в ход так рано, но прорыв Ракота грозил опрокинуть весь мой фланг. Не хотел я и раньше времени выводить из невидимости свою ударную группу – двух Пауков-Драконов и трёх Летучих Пастей.
– Боюсь, что да, досточтимый, – рассеянно отозвался Игнациус. Всё-таки он не напрасно стал Архимагом. Мир, в который они угодили, был невероятно интересен. Вот сюда он точно направился бы, посвятив годик-другой неспешному исследованию здешних многочисленных аномалий. Отправился бы, если б не его план. И если б не Падшие…
– Неназываемый не может просто уйти. Он или пожрёт всё Упорядоченное, и тогда его «прорыв» станет просто ненужен, или должен пробивать себе дорогу через «живые» миры. Козлоногие постоянно выбирали для удара именно обитаемые пространства. Пустота их не интересует.
Второй противник ответил молниеносно. Кто знает, какие он получил приказы, но брать Фесса живым он уже явно не собирался. Некромант ощутил болезненный укол в щёку, дернул плечом – вниз упала короткая коричневая иголка, выпущенная из духовой трубки. Ассасин серой молнией метнулся в сторону, срезая расстояние, не давая Фессу прицелиться, отвлекая внимание; второй удар некроманта пропал втуне, если не считать ещё одну разлетевшуюся облаком чёрной пыли статую. Сущность исправно помогала своему избраннику – Фесс не чувствовал никакого отката и через него с готовностью плыли целые океаны Силы. Безграничные, бездонные океаны, и ему казалось – он способен сейчас обратить в огненные моря целые страны и континенты.