Рядом с койкой сидит молодой человек. Шафто видит только несимметричный нимб там, где юпитер светит через бензиновый отлив взбитых волос. И красный уголек сигареты. Присмотревшись, Шафто различает силуэт военной формы. Не морпеховской. На погонах — лейтенантские полоски, как просвет в двери.
На самом деле цепь не сваливается, пока гнутая спица не заденет дефектное звено. Теперь допустим, что вы описываете положение заднего колеса традиционной буквой Q. Ради простоты договоримся: если колесо начинает вращаться из положения, в котором гнутая спица может задеть дефектное звено (разумеется, только если дефектное звено находится там, где его можно задеть), то Q = 0. Если в качестве единицы измерения используются градусы, то за один поворот колеса Q принимает все значения вплоть до 359, прежде чем вернуться к нулю, когда гнутая спица вновь может сбросить цепь. Теперь предположим, что положение цепи вы описываете переменной C по очень простому принципу: нумеруя все звенья цепи. Дефектному звену ставится в соответствие число 0, следующему 1 и так далее до l-1, где l — общее число звеньев в цепи. Опять-таки ради простоты примем, что в положении, в котором дефектное звено может задеть гнутую спицу (при условии, что спица — там, где ее можно задеть), C = 0.
— Есть, сэр! — Шафто — морпех, а значит, исполняет приказ, даже когда тело требует не подчиниться. Тем не менее пальцы сводит так, что Рооту приходится силой вырывать пузырек.
— На Филиппинах скоро грянет информационный бум, — говорит Ави. — Правительство не лишено недостатков, но в целом это демократия западного образца. В отличие от большинства азиатов филиппинцы используют ASCII. Почти все говорят по-английски. Давние связи с Соединенными Штатами. Рано или поздно они станут крупными игроками на рынке информации.
Ави отсоединяет экран от большого лэптопа и кладет его на проектор, так что свет, проходя через жидкокристаллический экран, проецирует изображение на доску. Это обычный рабочий стол: пара окон и несколько ярлыков. Ави обходит всех, собирает соглашения, просматривает, возвращает каждому его экземпляр, остальные убирает в карман компьютерной сумки. Он начинает печатать на клавиатуре, в окошке бегут буквы.
Карты Юго-Восточной Азии закрывают все стены и даже окно, придавая номеру Ави сходство с подземным бункером. Это первое за два месяца общее собрание акционеров корпорации «Эпифит». Ави Халаби, Рэнди Уотерхауз, Том Говард, Эберхард Фёр, Джон Кантрелл и Берил Хаген набились в номер. Кто-то роется в мини-баре, доставая закуску и выпивку. Кто-то сидит на кровати. Эберхард скрестил босые ноги на полу и примостил ноутбук на табуретку. Ави сложил руки на груди, прикрыл глаза и прислонился спиной к дверцам домашнего развлекательного центра из красного дерева исчезающих пород. На нем ослепительно белая рубашка, отглаженная и накрахмаленная до хруста. Пятнадцать минут назад он был в майке, которую перед тем не снимал сорок восемь часов.