— Юго-Восточная Азия при высохшем океане, — говорит он. — Высокий хребет справа — Новая Гвинея. Холмы — вулканы Калимантана.
— Речь не о дешевых услугах связи для Филиппин — если такая цель впрямь когда-нибудь ставилась, — мрачно говорит Кеплер. — Поток данных через Филиппины теперь приобретает совершенно иное значение. Возможности огромные. С другой стороны, у нас серьезные конкуренты: австралийцы и сингапурцы. По силам ли нам конкурировать с ними, Рэнди?
Обычно составление одноразовых шифрблокнотов — такое же примитивное занятие, как и шифрование, работа для писарей, которые выбирают случайные буквы с помощью лототрона или стопки карточек. Однако Алан и Уотерхауз исходят из допущения, что столкнулись с совершенно новым изобретением, возможно, созданным Руди, и шифрблокнот генерируется не случайным образом, а по какому-то математическому алгоритму.
— Я могу принести тебе шприц в зубах, — замечает сосед, который назвался Бишофом.
— Ага, — говорит Ави таким тоном, будто это самое обычное дело. — Цифровой магнитофон размером со спичечный коробок. Может быть, с проводком и микрофоном под рубашкой. Может быть, нет. Так или иначе, ты не знаешь, когда он тебя записывает.
Примерно через полчаса ему приходит мысль избавиться от глокеншпиля, который только мешает. Глокеншпиль казенный, Лоуренсу строго приказано его беречь. Лоуренс очень серьезно относится к таким вещам еще с тех пор, как его допустили к органу в Вест-Пойнте, Виргиния. Однако сейчас, глядя, как горит и тонет «Аризона», он впервые говорит себе: «А ну его к чертям». Вытаскивает инструмент из гнезда и в последний раз в жизни оглядывает — больше ему никогда не придется держать в руках глокеншпиль. Ясно, что беречь уже нечего — к некоторым пластинам приварились куски черного покореженного металла. Отбросив последние угрызения совести, Лоуренс швыряет глокеншпиль за борт в общем направлении «Аризоны» — стальной военной лиры, под чье бряцанье идет ко дну тысяча человек.