Иные командиры подлодок не побрезговали бы перестрелять уцелевших из пулемета, просто чтобы отвести душу.
— Именно его мы и имели в виду, — подхватывает профессор. — Доктора фон Хакльгебера, с прошлого года.
Он находит песок, не залитый водой, поворачивается и садится. Окинавец чуть позади, тоже ползет на карачках. Токиец сумел встать и бредет к берегу, шатаясь под ударами волн. Он смеется.
— Я тебе верю. Ничего, если я возьму билет бизнес-класса?
— Чего? Ави, очнись! Все постоянно вспоминают Холокост.
Поезд нехотя расстается с городом и въезжает в предместье. Уотерхауза вжимает в сиденье — видимо, рельсы идут в гору. За выемкой, которая проделана в холме, как зарубка в полене, начинается территория лугов, усеянных маленькими белыми капсулами. Уотерхауз предполагает, что это овцы.