Все в грузовике, за исключением десантников, которые по-прежнему возились с «виккерсом», переглянулись, словно спрашивая: «Я не ослышался?»
— Это лучше исправить, потому что именно такие вещи может заметить Рудольф фон Хакльгебер. — Он встает, вынимает из кармана авторучку с золотым пером и переправляют 2701 на 2702. Уотерхауз оглядывает собравшихся и приходит к выводу, что все довольны. Очевидно, именно таких салонных фокусов от него и ждут.
— А из тридцати шести букв и цифр сколько не использовано в этих трафаретах?
Похоже, он на полу. Во всяком случае, он рядом с покойником, а тот пристегнут.
Алчная радость на лицах горожан сменяется (наконец-то!) трехмерным компьютерным изображением Манильского залива, полуострова Батаан и островков на его продолжении, в том числе Коррехидора, на котором дергается крупнопиксельный, плохо отрисованный огонь. Пучок желтого света простреливает через залив, как лазерный луч в «Стар трек». Камера скользит вдоль луча. Свет ударяет в стены форта Сантьяго.