Рейган отшатывается. Теперь он напуган, пот смывает с лица грим, хотя из окна с залива тянет прохладным ветерком.
Он ставит конструкцию на сухие листья, роется в нескольких карманах и, наконец, вытаскивает листок, на котором печатными буквами написано несколько строчек. Лоуренс узнал бы листок где угодно: это дешифровальная ведомость.
— Здесь мы определенно в неевклидовом пространстве, — шутит Уотерхауз. Чаттан подается вперед и прикладывает ладонь к уху. Уотерхауз продолжает: — Более того, оно зависит от времени и должно рассматриваться не в трех, а в четырех измерениях.
— Кинакута в течение какого-то времени управлялась белыми султанами. Долгая история. Потом стала немецкой колонией, — говорит Ави. — Тогда Калимантан еще звался Борнео и входил в голландскую Ост-Индию, а Палаван — как и остальные Филиппины — принадлежал сперва испанцам, потом американцам. Так что это был немецкий оплот в этих краях.
— Ты о нем слышал? — Рэнди вздыхает. Воздух такой горячий, что выходит из легких охлажденным на несколько градусов.
Оно располагается в здании, не на корабле. Многие на флоте презирают тех, кто работает в здании. Лоуренс и некоторые другие салаги поспешили перенять эту манеру. Однако увидев, что происходит на корабле, когда на нем и вокруг детонируют сотни тонн взрывчатых веществ, Лоуренс и его товарищи умерили свой гонор. В здании, так в здании. Они прибывают на место несения службы, исполненные боевого духа.