— Истинность этого утверждения осталась прежней.
— Долгое время подразумевалось, — сказал Алан, — что математика — своего рода физика пробок. Что любую математическую операцию, которую ты выполняешь на бумаге, как бы ни была она сложна, можно свести — по крайней мере, в теории — к перекладыванию реального счетного материала вроде пробок в реальном мире.
Доктор Алан Матисон Тьюринг расположился за столиком у окна на двух или трех стульях. Поза с виду исключительно неудобна, но, надо полагать, весьма практична. На столике непочатая кружка чего-то красновато-бурого; Алан слишком занят, ему не до пива. В сигаретном дыму прорисован призматический столб света, падающий на огромную книгу. Алан держит ее одной рукой, другая прижата ко лбу, как будто информация поступает со страниц в мозг напрямую, минуя промежуточные стадии. Сигарета зажата между пальцами, столбик пепла опасно навис над темными волосами. Глаза застыли, не смотрят в книгу, устремлены куда-то в даль.
— Все филиппинцы — в Маниле. Сюда должна стекаться информация. Иногда информацию трудно доставить в Манилу, потому что сзади горы, спереди — залив. Прокладывать кабель в бухте — жуткая морока…
— Лейтенант Монкберг, — объявляет Енох Роот, — как исполняющий обязанности судового врача, отстраняю вас от командования по медицинским показаниям.
Даже не знай он Ави так хорошо, ответ подсказала бы обстановка. Остальные эпифитовцы ушли в «Фут Меншн», готовиться к войне с Дантистом. Рэнди и Ави сидят на черной обсидиановой скамье над братской могилой японских солдат в Кинакуте, смотрят, как подъезжают и отъезжают туристические автобусы.