Если убьют до наступления ночи, по крайней мере, он умрет живым.
— Danke schön, — сказала Лизель, и жена бургомистра улыбнулась бесполезно и как-то побито.
И конечно, когда Макс в подвале дочитал статью, в конце сообщалось, что зенитчика с причудливым воображением разжаловали. Скорее всего, его ждала теперь какая-то другая служба.
В ту среду Лизель, присмотревшись, заметила, что Руди без рубашки. И страшно зол.
Поезд и кашляющий мальчик. Снег и обезумевшая от горя девочка.
Рослый маляр отмахнулся от него и зашагал дальше.