Полагаю, мать вполне это сознавала. Своих детей она везла не в высшие слои мюнхенского общества, но, видимо, приемную семью уже нашли, и новые родители, по крайней мере, могли хотя бы кормить девочку и мальчика получше и нормально выучить.
Увы, ее проповедь оборвалась — доктор, сложившись пополам, изо всех сил закашлялся над сброшенными одеждами. На глаза навернулись слезы, и Руди поневоле удивился.
Он рассказал о Первой мировой войне и об Эрике Ванденбурге, о поездке к вдове павшего солдата.
Последним, что там видел Макс, был холмик волос, непринужденно расположившийся под стеной.
И постучал в витрину портновской мастерской.
— Это мертвец, — предположила другая девчушка. Черные волосы, хвостики, косой пробор посередине.