— Пустяки — я сегодня кое-где такое видал, что хуже не будет. Сюда?
У них была минута, чтобы придумать план. Чехарда мыслей.
Пфаффельхурферы — как они осматривают вещи и говорят: «Ja, ja, sehr gut, sehr gut!» Лизель представляла, что они все делают по два раза.
Элизабет и Хельмуту Зузакам с любовью и восхищением
Иногда, ближе к концу этого сонного марафона, Макс разговаривал.
Он рассудил: все оттого, что по приезде был слишком ошеломлен. Для него есть только одно место — подвал. Холод и одиночество — пусть. Он еврей, и если ему где-то предназначено существовать, то лишь в подвале или ему подобном тайнике выживания.