В первом случае Руди подвела жадность. Стоял типичный унылый день середины ноября 1941 года.
— Нет. — Зато у Руди возникла идея. В нем заговорил донжуан. — Если я перегоню, я тебя поцелую! — Он присел и стал закатывать брюки.
— Быстрей! — заорал Артур. Голос его был далеким, будто Артур его проглотил, не успел тот вылететь изо рта.
С великой грустью Лизель поняла, что брату всегда будет шесть, — но, подумав так, она изо всех сил постаралась улыбнуться.
Неделю Лизель всеми средствами не допускали в подвал. Еду Максу доставляли Мама и Папа.
— Думаете, — выпалила она, — откупиться от меня этой книгой? — Ее голос, хоть и дрожал, вцепился женщине в горло. Блистающий гнев был плотен и лишал воли, но Лизель продралась сквозь него. И рванулась дальше — туда, где ей пришлось вытирать слезы с глаз. — Вы дали мне эту свинскую книжку и думаете, что теперь все будет хорошо, когда я приду и скажу Маме, что от нас отказались последние? А вы будете сидеть тут в своем особняке?