— А вы знаете, что это турок? — спросил он свирепым голосом.
— В них нет ничего ужасного, милый. Они очаровательны, — ответила мама, подозрительно разглядывая жаб. — Просто их никто не любит.
— Ты это ведь не наденешь, мама, — сказала пораженная Марго. — Можно подумать, что он сшит в двадцатом году.
Мы сразу перестали подыскивать им имена, и они обе так и остались для нас просто Сороками.
Это был приятный маленький человек с поразительной трехклинной бородой и старательно нафабренными усами. Он довольно серьезно относился к своей работе и всегда был одет так, словно отправлялся на важный официальный прием: черная визитка, брюки в полоску, светло-коричневые гетры над начищенными до блеска башмаками, огромный, спадающий шелковым водопадом галстук, прихваченный скромной золотой булавкой, и в довершение всего высокий, сияющий цилиндр. В любой час дня его можно было увидеть одетого подобным образом на какой-нибудь грязной улочке, где он изящно ступал среди луж или прижимался к стене с восхитительной учтивостью, уступая дорогу ослу и легонько постукивая его по задней ноге своей ротанговой тростью. Жители города не видели в его костюме ничего необычного. Они думали, что консул англичанин, а так как, по их представлениям, все англичане лорды, то им не только пристало, но просто необходимо носить соответствующую одежду.
Действительно нужна? Да мне, можно сказать, предложили ангела небесного. Правда, несколько злого ангела, зато какие у него замечательные крылья! Я был так взволнован, что ни разу даже не подумал, как у нас дома встретят эту птицу размером с гуся и с острым, как бритва, клювом. Опасаясь, как бы человек не передумал, я поспешил сбросить одежду, кое-как выбил из нее засохшую грязь и быстренько искупался на мелком месте. Одевшись снова, я свистнул собакам и приготовился нести свой трофей домой. Человек передал мне отвязанную чайку. Зажав ее под мышкой и удивляясь, что такая огромная птица может быть легкой как перышко, я стал горячо благодарить человека за его замечательный подарок.