Архимаг ничего не ответил, не в силах оторвать взгляда от изломанной тени, потянувшейся к ним из-за занавесов беспощадного света. Она не имела ничего человеческого, даже, похоже, тела. Сознания Игнациуса словно коснулась холодная рука, коснулась – и отдёрнулась, потому что вступила в дело поставленная Архимагом защита.
Сомнения, сомнения, сомнения. Нет ничего хуже сомнений для решившего встать на тропу войны мага.
– Радуга? – нахмурился Император. От разбитых чародеев можно было ожидать всего. В том числе и подобных вещей. Они ни перед чем не остановятся, подумал Император. Как и я.
– Безумец, – пробормотал Анэто. Он не сомневался – хитроумного и расчётливого инквизитора больше не было. Вместо него – нерассуждающий, лишившийся рассудка фанатик. С таким стыдно не справиться, надо только для видимости во всём соглашаться, а после поступать по-своему.
У гномов-защитников стены имелись скляницы с таковым, и они немедленно полетели из бойниц – во множестве. Составленная Эйтери смесь мгновенно вспыхивала, едва соприкоснувшись с воздухом, и первые костры, дергаясь и размахивая охваченными пламенем руками (или оставшимися от них костями), бросились прочь, в пещеры, из которых совсем недавно вырвались. Летели из бойниц и стрелы, правда, мертвяки их почти что и не замечали. Удар мощного бельта отбрасывал их назад, да и только.
Несложное заклятье поиска указало одну неприметную щель в скале. Пробираться пришлось чуть ли не боком и достаточно долго; и лишь когда потолок и стены разошлись в разные стороны, Фесс позволил себе вздох облегчения.