Эта мысль несколько помогла. Настолько, что Сильвии даже удалось вытеснить из памяти воспоминание об унизительной порке, полученной от Кицума.
Он ждал ответа. Вечный воин оставленного навек Хединсея. Его последний тан. Переживший своего сына, внуков, правнуков и праправнуков. Он был моим учеником. Я отказался от Зерна Судьбы, чтобы спасти его в тот последний день несчастливой битвы. Я сделал его жизнь долгой. Очень долгой. И теперь нельзя уже отмалчиваться.
Император остановился примерно в полёте стрелы от кольца внешних стен, до сих пор покрытых толстым слоем копоти. Чёрному Городу, кварталам бедноты, досталось особенно сильно.
Неторопливо, сохраняя достоинство, они двинулись к темневшему посреди кольца стен проёму ворот. Само собой разумеется, за ними сейчас наблюдали, и притом неотступно. Гости такого рода не могли появляться часто вблизи Храма Мечей.
…Некоронованный владыка Долины долго и церемонно раскланивался, едва ступив на порог. Похвалил уют и аккуратность дома, скинул плащ на руки трепещущей от усердия молоденькой горничной, прошёл следом за Аглаей в празднично разубранную гостиную. Сел, тяжело упёр посох в пол. И начал говорить. Да такое, что бедная Аглая сидела напротив него ни жива ни мертва.
Волки, и в самом деле крупнее и выше обычных зверей, надвигались неспешно, словно наслаждаясь паникой, царящей в обречённом посаде двуногих. Словно хорошо обученное и вышколенное войско. Некогда селение защищали частокол и неглубокий ров, возведённые тут ещё во времена она; но шли спокойные годы Империи, баронские заговоры, перевороты и междоусобицы становились всё более редкими, селянам отпала такая уж острая нужда отгораживаться стенами и валами – даже разбойников удалось извести почти под корень ещё при деде нынешнего Императора.