— Садись, — пригласила она. — Садись, пожалуйста, и поговорим немного.
Я сказал, что это самые замечательные постройки, какие мне приходилось видеть.
Я божился, что им ни при каких обстоятельствах не позволено будет воровать. Ларри посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Я напомнил, что сорок надо все же как-то назвать, но никто не мог ничего придумать. Все стояли и смотрели на дрожащих птенцов, и никому ничего не приходило в голову.
— Я вот отсюда… с этих холмов, — ответил он. — По крайней мере дом мой здесь, но сейчас я на Видо.
— Нет, нет, милая, это не передается, — рассеянно сказала мама. — Это, наверно, что-нибудь незаразное.
— Это было бы безрассудно, — сказала мама. — Не делай глупостей, милый. А ты, Ларри, не вбивай ему в голову опасных мыслей.