Спиро молча пожал всем руки, а потом стоял и глядел на нас, нахмурив, как всегда, брови, и вертел в руках кепку.
— Не понимаю, мадам, — проговорил он с истинной мукой, — для чего вам ванна? Разве тут нет моря?
— Оставь свои глупости, милый. Все-таки она наша родственница.
— Чепуха, мама. Это урод. Ну кто умышленно станет выводить существо подобной формы?
— Стукни его своим ножом… своим ножом… Да стукни же…
Напоследок мама всегда оставляла приходившие раз в месяц пухлые письма, где адрес был обозначен крупным, твердым круглым почерком. Это были письма от тетки Гермионы, неизменно вызывавшие у нас в семье взрыв негодования, так что и теперь все мы отложили в сторону свою почту и обратили взоры на маму, которая со смиренным вздохом развернула письмо в двадцать с лишним страниц, уселась поудобнее и начала читать.