– Сколько б ни продержались – всё лучше, чем в Эвиале.
А Кицум уже налетал, тонко и зло свистела его стальная нить; пошатнувшись, Сильвия вскинула фламберг, но эфес верного меча словно налился текучим серебром, сделавшись тяжело-неподъёмным; фламберг зазвенел, словно взвыв в бессильном гневе.
…Теперь настала очередь Тави. И она тоже говорила, не щадя себя.
И я почти не удивился, когда над зубчатой линией стен вновь взмыло всё то же радужное существо – искристая вспышка на фоне блёклой, грязно-серой завесы, которой оградил себя Брандей.
– Неважно. Если не были людьми, то тем более, – отрезал я. – У тебя всё готово, брат?
Нет, нет, волноваться нет никаких причин. В его возрасте это совсем не полезно. Всё рассчитано и учтено: все душевные метания и потуги живых куколок, старательно играющих отведённые им роли. Как бы они ни поступили, план мессира Архимага учитывал любую возможность и был, соответственно, многовариантным. Другое дело, что все эти варианты через последовательность различных приближений вели к одному и тому же – конечному торжеству мессира Архимага и его дела.