Валя сердито топнул ногой и зарыдал еще горше.
– Не обманная, а истинная! – горячо возразил Давыд Петрович. – Это все прочие ордена и ложи – пена, морок, светская забава. Мы же существуем для того, чтоб, не щадя собственного живота, истреблять Зло! Как вы с вашим умом и ученостью этого не понимаете? Мы, сатаноборцы, – взрослые, а все прочие – дети. Долг взрослого наставлять ребенка, пускай даже по неразвитости ума тот и противится наущению!
Николас встрепенулся. Шапиро – фамилия распространенная, но все-таки не Кузнецов! Однако тут же потух. Никакой он не Шапиро. Просто услышал певучие интонации в голосе Цецилии Абрамовны и решил назваться еврейским именем – чтоб расположить к себе.
И не смог продолжить – пошатнулся. Облегчение было таким абсолютным, таким физическим, что его замутило, как водолаза, слишком быстро вынырнувшего из-под толщи воды.
Офицер посмотрел на вопрошавшего, увидел, что имеет дело с благородным человеком, и поднялся.
– А кто? – все тем же безразличным голосом поинтересовалась она.