– Да, да, – покивал князь. Губы сжались, лоб нахмурился, и оказалось, что Давыд Петрович умеет быть серьезным. – Я понимаю, о чем вы. И ваше дело помню. Сочувствую и негодую. Однако разве я мог помешать Озоровскому? Что я – всего лишь гражданский губернатор. А он – главнокомандующий, генерал-аншеф, от самого Маслова имел поддержку. Такова моя доля – служить под началом человека низкой души, гонителя просвещения и благородства. Увы, милейший Данила Ларионович, злато-розовых кустов в московском вертограде вы более не узрите. Теперь ум и прекраснодушие не в моде, все пекутся лишь о телесности. Если и остались ревнители общественного блага, то, наученные вашим примером, хранят безмолвие и действуют тихо, без огласки. Огласка – вещь опасная.