То и в самом деле была Лепешкинская почтовая станция, единственный остров бодрствования посреди всей дремотной равнины. В общей зале сидели ямщики и проезжающие простого звания, пили горячий сбитень, а некоторые и более крепкие напитки. Взял я своим стражникам, Федьке и Семену, штоф, потом второй.
– Пойди, пойди, растрясись. А когда из тебя дурь выйдет, потолкуем всерьез.
– Да что ж это, Господи! – ахнула Екатерина. – Когда ж на них, проклятых, укорот сыщется?
Разве можно было отказать в столь невинной и отчасти даже лестной просьбе?
– Нашелся! – восклицал он. – Мой ангел! Мой благодетель! О, счастливейший из дней!
Николас стремительно повернулся, чтобы не видеть лица застреленного им человека. Зато увидел, что происходит во дворе.