Смертоносная щетина мелькнула перед самым лицом вопящего Митридата, не зацепила. Он вне всякого сомнения все равно убился бы насмерть о гранитные ступени, если б не чудо – уже второе за сей кошмарный день, если вспомнить спасение из колодца.
И вдруг оказалось, что Николас существует в другом временном масштабе, что он может поймать эту нескончаемую секунду за гуттаперчевый хвост, удержать, вернуть обратно.
Оглушенный, Пикин упал лицом в снег. Почти сразу же перевернулся, но поздно: Данила наступил ему сапогом на грудь, а обломок, уже перевернутый сталью вперед, уперся побежденному в горло. Клинок, хоть и тупой, при сильном нажатии несомненно пропорол бы шею до самых позвонков.
Огромная волна подняла ладью. Прямо перед собой Митя увидел каменный зуб скалы. Ну все, конец! Но волна вскинула суденышко еще выше, перенесла через риф и опустила в бухту.
Краткий миг облегчения в череде наползающих друг на друга кошмаров – вот что такое настоящее счастье, понял вдруг Николас. И в течение нескольких последующих секунд был по-настоящему счастлив – насколько человек вообще может быть счастлив.
– Значит, я отлична от других, – молвила она, заправляя в точеную ноздрю щепотку душистого майнлибера из золотой табакерки. – Не угодно ли прочистить нос?