Капитан смерил Фондорина взглядом, нехорошо улыбнулся.
– Ясно, – сказал капитан, когда Ника умолк. – Правду говорить не хотите. Нехорошо, Николай Александрович. Вроде договаривались по честному.
Зефирка погладила его сухой лапкой по щеке, сунула огрызок печенья – угощайся, мол.
– Кузнецов? Николай Иванович? – безнадежно спросил Николас, вспомнивший-таки имя и отчество «парашютиста».
– Отменного вам здоровья, Павлина Аникитишна.
Мира переоделась в джинсовый комбинезон и куртку, повязала голову банданой и в этом наряде казалась совсем ребенком. Была она притихшая, напуганная, все жалась к Фандорину, так что пришлось обнять ее за худенькое плечо.