– Но я слишком стар для вас, – сказал Фондорин испуганно.
Николас открыл глаза, увидел над собой давешнего сержанта.
Мирон Антиохович вздрогнул, отвел глаза. Трудно сглотнул, потер левую грудь.
Вон как Лесной Царь живет. Может, не такой он страшный, как пугала Малаша?
Так и шествовали по окраине столицы. Утро было не по-ноябрьски свежее и яркое, только вот холодное – без ватного одеяла облаков земля зябла.
– А конь? Он же добрый был, ты сам сказал.