— А после этого он выступил на закрытом совете — перед самим королем, заметьте, — и во всеуслышание заявил, что вы не продержитесь и недели после того, как гурки нападут! — Архилектор разразился хохотом. — Как жаль, что вы не могли при этом присутствовать! «Я уверен, что он способен на большее», — ответил я.
— Чт-то? — промямлил Джезаль и тут же пожалел об этом. Боль пронзила его челюсть.
— Двенадцать тысяч — вот все, что у меня сейчас есть, — сказала магистр Эйдер.
Окна с одной стороны выходили на север, к морю, на самый крутой склон горы, а с другой — на пышущий зноем город. Все окна закрывались массивными ставнями. Снаружи была голая скала, отвесно уходящая вниз к острым камням и бурлящей соленой воде. Дверь толщиной в шесть пальцев была проклепана железом, снабжена тяжелым замком и четырьмя мощными засовами.
— Ты ведь не хочешь сказать, что он разобьет Союз?
— Ты? — Северянин разразился громовым хохотом, мощным и грозным, как отдаленная буря. — Мне это нравится! Здорово!