— Он разослал разведчиков во все стороны, но идет на север, это точно. Надо дать знать Тридубе.
Губы Ферро изогнулись. Она сбила на землю мелькавшую в воздухе птицу, та рухнула и запрыгала, чирикая, между трупов. Остальные возмущенно загалдели, зашипели, защелкали клювами, но Ферро даже не глянула на них.
Их боевой клич проплыл над офицерами, столпившимися перед палаткой, — этот нечеловеческий вопль, далеко разносящийся в холодном воздухе. Вест закусил губу, вспоминая, как он слышал тот же звук посреди тумана. Трудно поверить, что это было лишь несколько недель назад. Он снова ощутил вину и радость из-за того, что находится вдалеке от первых рядов, хотя дрожь, пробежавшая по его спине, тут же напомнила ему, что в прошлый раз это ему не очень помогло.
Человек выступил вперед из шеренги, громыхнув кандалами на лодыжках. Он был худой и жилистый, слегка сутулился. Свет лампы упал на него, и Вест невольно вздрогнул: узник был обезображен ужасными ожогами. Одна сторона его лица являла сплошную массу сизо-багровых, как будто слегка оплывших шрамов, бровь отсутствовала, череп усеивали розовые проплешины. Другая сторона была немногим лучше. Можно сказать, что лица у него почти не было.
— Неплохо? И это все? Похоже, ты уже научился помалкивать! Как тебе удалось обучить его этому, Байяз? У меня не получилось.
— С какой стати мы должны верить на слово стае северных собак, — презрительно отозвался генерал Крой, — если они изменили даже собственному королю?