— Сэр, я требую, чтобы генерал Крой извинился…
— Это очень больно, — сказал Глокта, — но боль можно перетерпеть, если знаешь, что она не продлится долго. Если ей положен срок, скажем, до заката. Чтобы по-настоящему сломить человека, необходимо пригрозить ему, что он чего-то лишится безвозвратно. Так изувечить, чтобы исцеление было невозможно. Уж я-то знаю.
Ладислав уставился на молодого человека так, словно тот говорил на иностранном языке. Потом перевел взгляд на Веста.
— Чепуха, — пробормотал Глокта и заерзал по спинке кресла, охваченный внезапной неловкостью.
— Кому-то надо идти, — буркнула она, соскальзывая на животе со склона. — Я осмотрю левую сторону.
— Вкусно, — пробурчал он с набитым ртом. — Возможно, мастер Девятипалый, тебе стоит подумать о карьере повара, если ты когда-нибудь устанешь от… — Он махнул в воздухе ложкой. — От того, чем ты занимаешься.