– Болтали, что нехорошей смертью люди в этом замке погибли. Вроде как от морового поветрия, да только не поветрие то было, мой Император, – неуверенно ответил парень на вопрос владыки Мельина. – У меня батюшка – лекарь, мой Император, к нему люди прибегали, рассказывали…
Створки распахнулись, и мороз полярной ночи ворвался внутрь. Одно из чудес Башни – в бойницы могла влететь стрела, но холод они не пропускали.
– Первый шаг ты уже сделал, предположив, что Сущность ставит не на одного Разрушителя, – заметил дракон. – А теперь представь себе, что и ты, и Этлау, и Сильвия, и разупокоенный Эвенгар – все вы можете с равной степенью вероятности оказаться Разрушителями! Или что Разрушитель вообще есть мифическая фигура, а на самом деле он – просто равнодействующая многих начал? Что для его «воплощения» необходимы и ты, и инквизитор, и остальные, и даже Клара.
А потом в глаза брызнул яркий, нестерпимый и обжигающий солнечный свет, плеснула волна, и море ласково провело ладонью солёных брызг по её горящему, воспалённому лбу. День. День в Эвиале, где-то посреди океанских просторов… только что это за храм, вырастающий прямо из морских волн? В Храме Мечей никогда не упоминали ни о чём подобном…
– Брат, ломаем их! – не выдержал Ракот. – Брат, другого выхода нет! – миг спустя, потому что я не отозвался.
Они нашли многое. Много интересного. Однако самый главный сюрприз ждал их в сердце Башни.