Люди нехотя начали расступаться. Несчастный травник остался лежать на брусчатке, скорчившись, поджав колени к груди и обхватив руками голову. Двое храмовников рывком подняли его и потащили прочь, ноги бедняги волочились по мостовой. Толпа проводила его дружным улюлюканьем.
Двое. Мужчина и женщина. Молодые, красивые, сильные — наверное, даже чересчур молодые, красивые, сильные.
— Вот это действительно новость… — пробормотал Двалин.
На заре, поручив Ками заботам гномов, Эльтара и Хрофт уже мчались на север.
Горджелин помедлил ещё немного, словно ожидая от Эльтары продолжения фразы; не дождался и, поклонившись, молча отправился восвояси.
— Он же сейчас… — начал было Двалин, но Ярина уже никого не слушала. Поднеся ладони ко рту рупором, она запела. Не закричала, не воззвала, а именно запела — на странном, мелодичном языке, не эльфийском, не магическом — совершенно ином, в коем чувствовалась поистине божественная мощь.