Они поплыли. У Гара это получалось плохо, он отчаянно колотил по воде руками и ногами, поднимая целые фонтаны брызг. Арьята скользила, подобно рыбке, в одиночку; ей не составило бы труда скрыться, однако из-за великана их заметили с берега.
Она по-прежнему оставалась в том же странном состоянии, на середине пути между сном и явью, ничего не боясь и твердо зная, что ей сейчас нужно делать.
Трогвар полз долго, очень долго, с трудом освещая себе путь крошечной масляной коптилкой и на всякий случай оставляя сажей знаки на стенах. Наконец, как он полагал, все три пояса охраны остались позади, и он очутился в личных покоях Владычицы. Если он нигде не сбился, за этим поворотом должен быть тот тупик, который ему нужен…
Как водится, гномы пустили по кругу большую деревянную чашу-братчину, и каждый должен был отпить из нее, подтверждая тем самым данное слово.
Что-то на миг блеснуло в воздухе — и сеть бессильно соскользнула с боков мерина, разрубленная надвое незримым оружием.
Атор оставался неподвижен и безмолвен до тех пор, пока не догорел их небольшой костер. Дождавшись, когда умер последний язычок огня, он спокойно растянулся прямо на камнях, и почти тотчас до Арьяты донеслось его спокойное и ровное дыхание. Атор заснул, даже не сочтя нужным пожелать своей невольной спутнице доброй ночи.