Обессилевший Трогвар почти упал обратно в стог. Его властно засасывала трясина предательского сна, веки казались налитыми свинцом, глаза горели — так всегда бывало после особо мощных и, главное, удавшихся заклятий. Ему стоило немалых усилий хоть как-то отогнать эту мутную, колышущуюся где-то в глубинах сознания завесу; наконец голова перестала кружиться, и он смог размышлять более или менее трезво.